НОВОСТИ ДВИЖЕНИЯ

На сайте Полка опубликованы уникальные дневники.

Среди источников о Великой Отечественной войне дневниковые записи и письма особо ценны. Это честные и живые свидетельства, как говорится, от первого лица. Без цензуры. О событиях, в которых люди участвовали, жили, страдали. Эти дневники люди писали для себя и близких, а не для публикации. Многие читали дневники блокадников, записки фронтовых репортеров, книги "лейтенантской" прозы. А вот записи, сделанные в период эвакуации из прифронтовых районов - вещь редкая. Писать, можно сказать, на ходу, в перерывах между тяжким трудом и дорогой - не до того было. Дневник Александра Васильевича Алоина, который расшифровал и опубликовал его внук Александр Микеров - как раз из таких редкостей. В нем - голод, страх за близких, абсурд и обыденный ужас войны.

Агроперсонал Венёвского района 1934 год, Александр Алоин - в верхнем ряду, второй справа

"Мой дед по материнской линии Алоин Александр Васильевич в те годы был старшим агрономом МТС Веневского района Тульской области. В армию его не взяли из-за плоскостопия и слабого зрения, а потом не трогали как специалиста: кормить фронт тоже кто-то был должен. После войны дед был главным агрономом района, потом председателем Веневского райисполкома, на пенсии руководил районным филиалом Всероссийского общества охраны природы. Здесь я публикую дневник деда, куда он записывал всё происходящее с ним во время эвакуации имущества Венёвской МТС, проходившей в  трудные первые месяцы войны. Начало повествования - октябрь 1941 года. Окончание - январь 1942-го. Во время описываемых событий деду не было ещё сорока. Свой дневник он не показывал никому кроме родных, пока живы были те люди, про которых там описано. Чтобы не навредить ненароком их родным, такое непредсказуемое время было", - рассказал внук. 

Здесь лишь несколько выдержек из этого уникального документа:

Октябрь 1941 года

В дни, когда неприятельские войска вступили на территорию Тульской области из смежной Смоленской области, в юго-западные районы и приближались к Калуге, нарушилось многолетнее спокойствие города Венёва, колхозов района и всего населения.

Неприятельские самолёты стали повседневными гостям.

Первые сброшенные бомбы в поле около Хрусловки, по железной дороге у станций Ольховка, Настасьино, Мордвес, а затем две пулемётные очереди в вагоны на станции Венёв и три бомбы. Одновременные налёты на Тулу, Сталиногорск и Каширу с осветительными ракетами и действием наших зениток, привели в паническое состояние население.

Паника и отчаяние росло с каждым днём. Оно усилилось мобилизацией всего мужского населения в армию с 1922-23 годов рождения до 45 лет, мобилизацией всего конного поголовья, транспорта, движения непрекращающегося количества потока военных автомашин, направляющихся через Венёв по Зарайскому направлению для формирования воинских частей, эвакуацией большого количества животных, автомашин с грузами и семьями, повозок, запряженных лошадьми с домашними вещами и пешеходами.

Вместе с этим пошли под конвоем эвакуируемые заключённые из тюрем и лагерей.

Потоки машин, повозок и людей увеличивались изо дня в день. Народ города заметался, в колхозах замирала производственная деятельность.

13/Х

МТС получила телеграфное распоряжение о подготовке к эвакуации по маршруту через Серебряные пруды на Рязанскую область. В этот день были собраны бригадиры и механики МТС, даны были необходимые указания о подготовке. В этот же день началась из города эвакуация членов семей работников НКВД, которым был предоставлен железнодорожный транспорт. На следующий день эвакуированы детские учреждения и члены семей руководящих работников.

Из города в разные стороны поползли автомашины и повозки с народом.

Возмутительна несправедливость. Пользуясь положением и силой  работники райкома партии (второй секретарь) и Гурьевского карьера (секретарь парторганизации и др.) погрузили в вагоны свои семьи и выбросили из вагона семьи пострадавшей в Финскую войну, Базановой с детьми, Батуриной и Кувыркиной – семьи призванных в армию.

Моя родная семья, свившая в течение семи лет в городе гнездо, проживавшая на большаке из Тулы, недалеко от железнодорожной станции, могла быть подвергнута несчастью. Что делать - выходило от души каждого. Оставаться невозможно. Продали свою Леснушку (корову), добился получения подвод, и 16/Х  семья простилась с районом, поехали ко мне на родину, к сестре Тоне. (с. Плахино Рязанской обл. Ред.)

30/Х          

В коллективе нас 6 человек – я, Волин, Орлов, Рябов, Сомов, Михайлов. Две ночи ночевали в тесной хатёнке, спали на сене. Все навалились на мясо. У многих расстройство пищеварения, боли. По дороге ужасные картины. В болоте сидит повозка учительницы из Смоленской обл., никто не помогает. Слёзы градом.  Местами валяются павшие лошади и другие животные,  поломанные повозки. 

Гонят много животных. Несчастные хромают, вытягивают от боли ноги, некоторые отстают и бросаются в поле. Отдельные граждане покупают коров и овец, но милиция их отбирала обратно. В поле много неубранного урожая, который бесконтрольно стравливается. Руководство во многих колхозах отсутствует. Руководители погнали животных. Население в большинстве колхозов без хлеба, а хлеб в поле портится и растрачивается. 

1 и 2/ХI      

Сбежало 5 трактористов из Гатей бригада Анурова. Трактора остались без водителей. По дороге в Сторожилово повстречались большие группы призванных в армию – вначале пожилых, а затем мальчишек. Многие ходят по дворам - ищут питание. Идут пешком из Захаровского р-на в Старожиловский.

3/ХI          

Из Рязани на Сторожилово прошел пассажирский поезд. Впереди паровоза, на крышах и ступеньках вагонов уцепились и едут люди. Страшно за них, за их жизнь. 

Сегодня сбежали трактористы мальчишки Рыбин Орлов и наш Михайлов. Нас в семье за столом осталось 5 человек. С бригадой Мих. Андриянова слушали захваченный нами патефон. Котов Ив. Гр. рассказывал много острых анекдотов. Говорили о приказе Сталина, запрещающем отступление к Москве. Нарастает вера в силу армии. Идут разговоры, что противник отогнан от Тулы.

17/XI        

Получил маршрут, разрешение на хлеб 30 кг, круп 30 кг, конфет с большим скандалом, но последних не дают, получит ли их Грызлов? В Шилове тесно с размещением многих мобилизованных, занята каждая квартира. Становится недостаток в питании. Трудно достать даже картофель.

21/XI        

Отсюда в Шилово стаями пешим ходом из Сасова на бойню направляются 800 штук гусей. Проходят по 10 км за день. В селении мало чувствуются  военные действия – не было ни одной тревоги. Сегодня вечером  мы слышали далёкие, весьма глухие выстрелы, которые в ранее проезжих районах слышать более ясно. Проезжая ст. Назаровка прошел товарный поезд, на котором мы видели немецкий разрушенный самолёт. 

25/XI        

Утром с Копцовым и бригадиром Андрияновым прикидывали свои потери за войну и эвакуацию по тракторам. Картина печальная:

Эвакуацию машин проводят директор 1, механиков 6, агроном 1, бухгалтер 1, шоферов 2, комбайнёров 5, бригадиров 6, трактористов 23. Всего 45 человек, а выехали из района более 70 человек. На сопровождающих ежедневно затрачивается около 650 р, не считая нефтепродуктов, амортизации машин и т.д.. Как дорого обходится это государству. 

27/XI        

Ездил в Чучково добывать пищу. Много дают бумаг, но половина этих бумаг остаются неиспользованными – нет спичек, круп, фуфаек, белья. В универмаге затоваривание лаптей. Немцы наступают на Сталиногорск. Говорят заняли Тулу. Но это неофициально. В газетах этого нет.

6/XII        

Был на станции и на почте. Заставлял искать не присланную мне телеграмму от семьи, а затем ездил в Чучково узнать как дело на фронтах. Мы оторваны от жизни и ничего не знаем. Там тоже ничего не знают. Наши ребята от однообразной обстановки, от безделья, от многих печальных слухов в унынии. Много спят, непременно видят сны и придают им значение  «плохо с семьёй» - сожгли, побили, издеваются, помёрзли и т.д. Невольно лезут в голову мрачные мысли о семье. Да и на самом деле, что теперь с семьёй? Если издевательства, то несмотря на  своё миролюбие я буду платить местью. Такие рассуждения у всех, других не может быть... Первый раз ходил в баню без мыла. Хозяйка дала женскую шерстяную шапочку, наверное вложила в неё маленький кусочек мыльца и мы 10 человек пользовались ей. Закурёнов говорит «мойся, она даёт сок».

7/XII        

Заезжал в заготконтору. Ужасное зрелище. Во двор привезли 2 воза сена. Голодные животные окружили воза, быки смяли лошадь, возчики забрались на воза, у возов лезли коровы и овцы подминая под себя друг друга. Ужасно подумать, что такое голод. 

9/I              

В час дня был в Сер. Прудах В центре района часть сожженных построек, стоят трубы. У многих домов нет в рамах части стёкол. У моста на речке по правую сторону крытая прицепная вагон-повозка без колёс. При выезде из Серебряных Прудов, чем дальше к Венёву, тем больше брошенных немецких машин. То по одиночке, то парами. В низине у разрушенного моста я насчитал их более 35. Здесь автомашины разного назначения: для перевозки пехоты, почтовые, радиосвязи, санитарные, легковые, здесь много мотоциклов, на которых катаются с горки ребята. Стоят эти машины частью сгоревшие распластанные, как и часть их хозяев, не ласкающие взора, чёрные, противные, превратившиеся в ничтожество,  временными хозяевами которых во многих местах стал наш парнишка – школьник, мальчишка. От Горбатовских выселок  до Каменного посёлка путь свободен от трофеев. Затем кое-где начинают попадаться минированные поля, указанные нам минёрами. При подъезде к Венёву, опять  немецкие машины, наши автомашины и трактора. Показался Венёв, его церкви и запах гари. В сумерках мы въехали в Венёв. Этим кончилось моё 80-ти дневное путешествие в эвакуации. Я прибыл в обезображенный город. 

Полностью дневник опубликован на странице Александра Васильевича Алоина.