ОРУЖЕЙНИКИ (глава из книги "В НОЧНОМ НЕБЕ ВОЙНЫ" - Харьков, "Прапор", 1988)
Война застала меня в городе Славуте Хмельницкой области, где я проходил воинскую службу в составе 205-й отдельной корпусной авиаэскадрильи 5-го кавкорпуса.
В ясный воскресный день 22 июня комиссар эскадрильи Афанасьев объявил, что выступает по радио В.М. Молотов. Мы ринулись с волейбольной площадки к репродуктору, висевшему в коридоре казармы. Когда, затаив дыхание слушали заявление советского правительства, вдруг раздался зловещий свист, и несколько мощных взрывов потрясли наше здание. В окнах вылетели стёкла, посыпалась штукатурка. От неожиданности многие упали. Так я встретил первый день войны.
Затем почти три месяца непрерывных боёв. Наша эскадрилья в этих боях потеряла почти все самолёты, много моих друзей-лётчиков погибло. Да, это были первые, самые страшные месяцы войны. В сентябре 1941 года мы прибыли в Харьков. Здесь нам перед строем объявили приказ командования, согласно которому одна часть личного состава направлялась на Северный Кавказ, а другая вливалась в Харьковское (Роганское) авиаучилище, на базе которого в то время формировался 719-й бомбардировочный авиаполк. В эту часть и направили меня.
Сначала я работал в штабе полка, но здесь пробыл недолго - попросил начальника штаба направить меня в одну из эскадрилий оружейником.
Моя просьба была удовлетворена, меня направили в 1-ю эскадрилью. /.../
С самого начала войны полк действовал только ночью. Несколько слов о вооружении наших Р-5. Самолёт имел 8 бомбодержателей, смонтированных под плоскостями, по 4 балки под каждой для наружной подвески бомб. В кабине штурмана находился бомбосбрасыватель и турельный пулемёт ШКАС, вращавшийся на 360 градусов. Это давало возможность штурману вести огонь почти во всех направлениях. В моторе самолёта был установлен синхронный пулемёт ПВ-1, стреляющий через винт. Этим пулемётом пользовался пилот.
Бомбовая нагрузка самолёта составляла, как правило, 400 кг. Обычно подвешивали по 4 ФАБ-100 (фугасная авиабомба - 100 кг), либо две ФАБ-100 и две кассеты, наполненные АО (авиационная осколочная) - по 25-30 штук в каждой. Мелкие осколочные бомбы особенно эффективны были при нанесении ударов по скоплению живой силы противника. Кассеты часто заправлялись мелкими зажигательными бомбами. Их сбрасывали, чтобы вызвать пожар у противника, сжечь его склады с горючим и боеприпасами.
Очень часто кроме авиабомб в кассеты закладывалось множество листовок на немецком языке.
Аэродромом нам служило любое ровное поле, где зачастую не было близко никаких построек или даже землянок, чтобы можно было согреться при сильном морозе. Особенно трудно пришлось нам зимой 1941-1942 года. В разгар напряженных боёв каждый экипаж делал по 5-6 и даже по 7 вылетов в ночь. Нам, оружейникам, нужно было вручную подвесить за несколько часов сотни авиабомб, пополнить запас патронов для пулемётов. Малейшая задержка в подготовке самолёта к очередному вылету на несколько минут вызывала обеспокоенность у дежурного по полётам и командования полка. Сразу выясняли, по чьей вине самолёт не ушёл вовремя на боевое задание. Виновник тут же давал объяснение. Но дело не в этом. Мы все торопились, понимая, что 400 кг наших "гостинцев" - это сотни уничтоженных гитлеровцев, выведенная из строя техника врага.
Возвращающиеся с боевого задания самолёты часто имели различные повреждения от осколков, зенитных снарядов, нередко выходил из строя пулемёт. На устранение этих повреждений тоже требовалось время, и наши оружейники и механики делали всё, чтобы свмолёт подготовить как можно быстрее к очередному боевому вылету. Диву даёшься, откуда только силы брались. От напряжённой работы нам было всегда жарко. Одежда на нас была всегда мокрая от пота даже при 40-градусном морозе и жгучем ветре.
Каждый оружейник был закреплён за одним самолётом и нёс персональную ответственность за исправность его вооружения и своевременную подготовку к очередному вылету. Но подвеску бомб можно было осуществить только сообща. Каждую 100-килограммовую бомбу поднимали и подвешивали три человека. Но иногда людей не хватало, и тогда эту работу выполняли двое. Это было очень тяжело, некоторые оружейники получали травмы, заболевали, но при первой возможности продолжали работать. Мы говорили: "Кончится война- тогда отдохнём и залечим свои болячки!.
Подготовка самолётов к боевым вылетам в ночное время требовала предельной собранности, внимательности и чёткости. Нам, оружейникам, ошибок допускать было нельзя, так как это могло обернуться большой бедой: ведь мы имели дело с бомбами, взрывателями, пулемётами, ракетами.
Вся работа выполнялась в темноте, на ощупь, иногда мы пользовались карманными фонариками при строжайшем соблюдении светомаскировки, так как в воздухе постоянно висели вражеские бомбардировщики, выискивая прифронтовые аэродромы, чтобы нанести по ним удары. Не раз случалось, что противник обнаруживал ночью наш аэродром. К счастью бомбовые удары по аэродрому не причиняли существенного вреда, так как чаще всего самолёты находились в земляных капонирах, а образовавшиеся от разрыва бомб воронки мы быстро засыпали и заравнивали.
Перед проведением операций по заброске людей во вражеский тыл мы должны были по-особому готовить кабину штурмана для размещения в ней человека с парашютом. Снимали турель с установленным на ней пулемётом, мешавшую парашютисту покинуть кабину самолёта. Процедура по снятию турели с самолётов причиняла немало хлопот: надо было открутить десятки болтов, а затем, после полёта, снова поставить турель на место.
Зима 1942 года под Сталинградом была очень суровой, морозы доходили до 40 градусов. Возвращающиеся с боевого задания самолёты покрывались инеем. Помню, возьмёшься голой рукой за пулемёт, как тут же пальцы прилипают к металлу, кожа на них часто слезала от обморожения. Тросы, идущие от бомбодержателей к сбрасывателю не ставились в исходное положение. Устранить эту неисправность надо было немедленно, в противном случае бомбы нельзя подвесить.
Большим событием в жизни полка стало освоение и массовое применение трофейных авиабомб. В конце 1942 - начале 1943 года в ходе успешных наступательных операций наши войска захватили большое количество немецких, румынских и итальянских авиабомб. Встал вопрос об их использовании. Трудностей было немало: надо было приспособить наши бомбодержатели к трофейным бомбам. Передвижные авиаремонтные мастерские успешно справлялись с этой задачей. Немецкие бомбы имели два свистка из прессованного картона. Такая бомба, сброшенная с самолёта, вначале издавала приглушенный свист, но по мере приближения к земле свист становился резким, переходил в невыносимый вой. Те, кто его слышал - запомнили его на всю жизнь. Нам приходилось его слышать по нескольку раз в день. Поэтому при подвеске этих бомб на наши самолёты для отправки их тем, кто вторгся в нашу страну. Мы старались не повредить эти свистки: пусть теперь сами "насладятся" своим варварским изобретением.
Обращение с трофейными бомбами требовало большой осторожности: пока мы их хорошо не изучили, боялись к ним прикасаться. В полку организовали занятия по изучению немецких бомб, особенно их взрывателей. Каждый из нас, прежде чем быть допущенным к работе с трофейными бомбами, сдавал экзамен. Перед этими экзаменами мы волновались больше, чем школьники.
Мы применяли эти бомбы с конца 1942, весь 1943 и 1944 годы, и в полку не было ни одного случая взрыва бомб под самолётом.
Полк принимал активное участие в Курской битве. Июльские ночи коротки, рассвет наступает быстро, в 5 часов утра уже светает. Но наши экипажи всё же успевали сделать по 5-6 боевых вылетов за ночь, нанося противнику ощутимые удары, а в 5 утра машины уже находились на стоянках в лесу, тщательно замаскированные срубленными зелёными ветками.
Дневной отдых был коротким. Через 2-3 часа после ночной работы надо было снова идти на аэродромы готовить самолёты к ночным боевым вылетам: проверять состояние бомбового вооружения, исправность пулемётов, пополнять боекомплект патронов к ним, к вечеру подвешивать бомбы...
В любую погоду, под сильным обстрелом зенитной артиллерии противника наши экипажи успешно выполняли поставленные перед ними задачи и всегда были довольны безотказной работой вооружения самолётов.
Так днём и ночью ковалась наша общая Победа...