"...Во время боев в январе-марте 1944 года дивизия занимала оборону недалеко села Лукашовка, стыкуючись с 4-й воздушно-десантной гвардейской дивизией. Когда зашли наши войска на сочельник 6 января 1944 года, я как раз был дома. Утром этого же дня, отсупая, гитлеровцы забрали много мужчин с нашего села и погнали нас впереди себя. Средь них был и мой дядя Гаврила Цехмейструк, я успел запрятаться и меня эта горькая судьба миновала. А через несколько дней молодых мужчин и парней, которые еще остались в селе, было призвано полевым военкоматом в действующую армию. Забрали меня и моего отца Адама Григорьевича. Так я очутился на войне. Сразу же нас, молодых парней, отделили от старших и направили в учебный батальон, неподалеку Жашкова в село Марийка. А где-то приблизительно 20-го января 1944 года нас среди ночи подняли по тревоге и быстрым шагом, преодолев тридцатикилометровое расстояние, мы очутились уже за Лукашовкой в районе сел Сабаровка, Ступки, Балабановка, где срочно приказали нам занять оборону. Проходя мимо родного села, мы удивлялись, сколько тут размещено боевой техники. наверное готовилась снова какое-то наступление. Наше подразделение заняло оборону неподалеку села Юшкивцы, а соседями у нас уже были бойцы с другой дивизии. Они также спешно окапывались. Земля была такая промерзлая, что хоть зубами грызи, поэтому брустверы перед окопом мы нагребали из снега и мерзлых комьев, которые тут же выдалбливали ломами, кайлами и топорами. Помогали копать окопы нам жители села Юшковцы. А через какое-то время мы услышали нарастающий грохот и гром. Там где-то далеко, за несколько десятков километров, видно, жестокий, трудный бой. То гитлеровцы теснили наши войска, которые медленно отступали назад. На третий день этот бой докатился и до наших позиций. И со стороны Ступок и Дивоччины неугомонно клокотала пулеметная и ружейная стрельба, раздавались взрывы снарядов и мин. Нам, молодым парням, еще необстрелянным, которые, как говорят, и пороху не нюхали, было страшно и жутко, а бой все приближался и приближался. Боевой дух поддерживали наши командиры, бывалые в боях сержанты и офицеры, которые говорили: "Не дрейфить, ребята, это сначала страшновато, а потом все пройдет!" На заснеженном белом поле, которое было спереди, показались реденькие точки, которые начали нарастать и увеличиваться. Они все приближались и приближались, а за ними вслед смерчем катились взрывы. Это отступали под натиском врага очень поредевшие и обескровленные подразделения 232-й стрелковой дивизии, в которую позднее влился и наш стрелковый учебный батальон. Нам было приказано не открывать огонь, пока отступающие бойцы не подойдут до наших окопов. Когда они вошли в наши порядки, только тогда мы получили приказ стрелять по противнику, который уже приближался. И основной удар пришелся на долю наших соседей-десантников, которые занимали оборону на территории Лукашовки. Отбив первые атаки врага, мы начали мощнее окапываться. вгрызаючись в родную землю. При помощи местных жителей были уже построены траншеи, окопы и блиндажи. Не раз приходилось мне ходить в атаку с бойцами. Наше командование намеревалось, как можно быстрее сломать противостояние противника, взять его важный опорный пункт, село Балабановку и станцию Фронтовку, чтобы перерезать железнодорожную линию Христиновка-Козятин, по которой враг поставлял на фронт боевую технику, боеприпасы и боевую силу. Несколько раз в день нас, солдат, поднимали в атаку на штурм вражеских укреплений, но это не давало никаких результатов, атаки под вражеским огнем захлебывались, и мы вынуждены снова отступать на свои исходные позиции, оставляя на поле боя своих павших товарищей... В начале марта в тылу наших позиций начала прибывать разного рода артиллерия. За несколько сот метров позади нас было размещено несколько сот орудий разного калибра. Утром 10 марта 1944 года нам выдали фронтовых сто грамм и приказали после второго залпа нашей артиллерии идти приступом на штурм вражеских позиций. И вот сзади нас ударили орудия, заиграли армейские минометы, "Катюши" и наша пехота двинулась вперед. Практически без боя взяли мы села Дивоччину, Ступки, Корытню и форсированным маршем двинулись на Ильинцы и Гайсин. тут мне было уже присвоено звание ефрейтора..."