ГОДЫ ФРОНТОВЫЕ
Мы прибыли в расположение 102-го гвардейского полка, 35-ой гвардейской Лозовской стрелковой дивизии, 8-й гвардейской армии, 3-го украинского фронта. Полк находился во втором эшелоне, до передовой было километров 15. Мы должны были заменить находящиеся на передовой части. Нам рассказали о боевом пути полка, дивизии, армии, распределили по подразделениям. Меня направили во 2-й батальон командиром отделения. В начале декабря 1943 года, ночью, мы сменили передовые части. Стали укреплять позиции, окапывались глубже, знакомились с огневыми точками и позицией противника. Ночью немцы зажигали находящиеся между нами скирды соломы и вели пулеметный и минометный огонь по нашим позициям. Мы не отвечали, чтобы не обнаружить наши позиции.
Утром 7 декабря батальон получил задание продвинуться вперед и провести разведку боем. Утро было туманное, видимость была плохой и, кроме того была вязкая почва, поэтому приходилось двигаться очень медленно и осторожно. Мы подошли к позициям немцев, не встретив огня с их стороны. Оказывается, немцы отошли ночью в глубь своей обороны. Пройдя еще по вязкому полю более одного километра, мы были встречены сильным огнем противника, залегли и стали отстреливаться, продвигаясь вперед бросками. Встретив сильный огонь спереди и с флангов, мы снова залегли. Пошли первые потери, шедший рядом со мной помощник командира взвода Сафин (родом из Чишмов) был убит, а я получил ранение в голову. Пуля прошла выше правого уха по касательной. Потеряв сознание, упал. Придя в себя, стал отползать назад, ползти было тяжело и я скинул шинель, остался в ватнике. Когда отполз несколько метров, вспомнил, что у меня в шинели остались документы, в том числе и комсомольский билет. Приполз обратно, взял документы и по оврагу пошел дальше в тыл. У командного пункта батальона мне указали направление на медсанчасть. С несколькими ранеными мы добрались до медсанчасти, где мне промыли рану, лицо, глаза, наложили бинт и оставили в палатке. Я провел там, лежа на холодной земле, застланной соломой, два дня.
На третий день обнаружилось, что сильно опухло лицо, правый глаз не стал закрываться, а рот перекосился. Из медсанбата меня отправили в армейский полевой госпиталь, где поместили в черепно-челюстное отделение. Рана на голове стала заживать, а правую сторону лица стали лечить тепловыми лампами, давали также какие-то таблетки. В госпитале находился около одного месяца. Рана зажила, а глаз, рот и ухо пришли в нормальное состояние. Меня направили в госпиталь для легко раненых, где находились бойцы, выздоравливающие после ранения. Там находились как бы в резерве, проходили подготовку к будущим боевым действиям.
В марте 1944 года в госпиталь прибыли представители действующих частей и стали отбирать солдат для своих частей. Прибыли также представители политуправления армии, которые стали отбирать лиц, имеющих среднее образование, или проходивших учебу в военных училищах для направления на армейские курсы младших лейтенантов. Со мной в госпитале находился Костенко Илья из Магнитогорска. С ним мы обратились к представителю, объяснили, что мы учились в военном училище. Расспросив нас и заполнив анкетные данные, нам выдали направление на армейские курсы, которые находились при политуправлении армии и располагались вместе с тыловыми подразделениями. Мы доехали туда и устроились на квартирах жителей села. На курсах имелись два отделения командиров взводов и комсоргов батальонов. Меня определили в отделение комсоргов. В нашем отделении, кроме боевой и строевой подготовки, изучения военных уставов, преподавали историю ВКП (б), основы марксизма-ленинизма, проводили политинформации, знакомили с положением на фронтах второй мировой войны.
В конце марта началось наступление войск на нашем фронте. Гвардейцы нашей 8-й армии, форсировав реку Ингулец, начали продвигаться на запад, в направлении города Одессы. Наши курсы вместе с политуправлением и тыловыми подразделениями армии двинулись за наступающими частями. В начале апреля, двигаясь маршем, мы подошли к лиману перед Одессой, форсировав который, вышли к городу. 10 апреля Одесса была полностью освобождена от немецко-румынских войск. Наши курсы разместились в пригороде – Дальнике. Расположились по несколько курсантов на квартирах жителей. Продолжалась боевая и политическая подготовка.
В начале июня 1944 года наша армия была выведена в резерв Верховного Главнокомандующего. Началась подготовка к передислокации армии на другой фронт. На станцию Раздельная стали подавать состав за составом для погрузки частей и соединений армии. Нас погрузили в один из последних составов и повезли на север, проехали города Жмеринка, Ровно. Эшелон остановился на станции Сарны, где мы и выгрузились. Маршем по лесным дорогам дошли до населенного пункта Рафаловка. Здесь, в лесу поставили палатки, освоили территорию, отведенную для наших курсов. Место было неспокойное – кругом лес и болота, в населенных пунктах оставались лишь женщины, старики и дети, часть мужского населения ушла в лес с бандами бандеровцев. Т.к. в лесу было сконцентрировано большое количество воинских частей и боевой техники, бандеровцы ушли за немцами на запад. Была установлена круглосуточная охрана нашего городка, в то же время учеба продолжалась.
Наступление наших войск началось в конце июля. Наша армия, прорвав линию обороны противника, форсировала реку Западный Буг и вступила на территорию Польши. Были заняты польские города Холм, Люблин и другие. Нашим курсам отвели место расположения в маленьком городке Ленчна. Началась подготовка к выпуску офицеров. Для этого прибыл командующий армией генерал-полковник Чуйков. Нас построили на площадке и зачитали приказ о присвоении звания младшего лейтенанта. Выдали офицерские погоны. На другой день выдали направления в действующие соединения. Мне, и моим товарищам по курсу Костенко Илье и Алексееву Михаилу выдали направление в политотдел 79-й гвардейской дивизии.
79-я гвардейская дивизия, форсировав Вислу 1-го августа 1944 года, завоевала плацдарм на левом берегу реки у деревни Мангушево. В первые 10 дней на плацдарм переправились новые части и соединения, значительно расширившие плацдарм. Немцы, перебросив с других направлений отборные части войск СС, пытались сбросить наши войска в Вислу. В упорных боях наши соединения не только удержали плацдарм, но и расширили его.
Прибыв в дивизию, мы имели беседу с начальником политотдела 79-й гвардейской запорожской дивизии и все трое получили направление в 220-й гвардейский Люблинский полк. В полку нас направили комсоргами батальонов: Костенко в первый, меня во второй, Алексеева в третий.
Полк в это время, после упорных боев за удержание плацдарма, находился во втором эшелоне. В батальоне в этих боях выбыли из строя командиры некоторых рот и взводов, а также комсорг батальона. Полк пополнялся новобранцами, прибывшими из западных областей Украины и Белоруссии. Эти 18 – 20 летние парни в течение 3-х лет находились на оккупированной немцами территории. Среди них не было ни одного комсомольца, и мне приходилось вести агитационно-массовую работу среди них, привлекая их в комсомол. Были среди них несколько человек, отказавшихся брать оружие. С ними проводили большую работу политработники полка и дивизии.
К сентябрю положение на плацдарме стабилизировалось, противник перешел к обороне, и наши войска также стали укреплять свои позиции и готовиться к наступлению. В войсках, находившихся во втором эшелоне, проводились учения по прорыву глубокоэшелонированной обороны противника. На плацдарм прибывали новые соединения стрелковых и танковых войск, подтягивалась артиллерия. В декабре наш полк заменил находившиеся на передовой части. Наступил период интенсивной подготовки к наступлению, усиленно велась разведка позиций противника.
Новый, 1945 год, мы встретили в ожидании наступления. 12 января 1945 года во всех частях и подразделениях проходили беседы, зачитывали обращение командования и политуправления армии к бойцам и офицерам о предстоящем наступлении по освобождению Польши, и о переносе боевых действий на территорию Германии. 13-го января соседним батальоном проводилась разведка боем, которая 14-го января перешла в общее наступление. Перед началом атаки рано утром была проведена мощная артподготовка и обработка позиций противника авиацией. После этого через наши позиции пошел в атаку штрафной батальон. За ним пошел в атаку и наш батальон. Я шел в цепи с бойцами автоматной роты. Почти без боя мы прошли первую позицию, оставленную противником. Лишь на второй и третьей позициях противник стал оказывать сильное сопротивление. Когда мы прошли и третью позицию, в бой вступили следовавшие за нами танки и самоходные орудия. Следуя за танковыми частями, мы начали преследовать отступающего противника, который оказывал сопротивление лишь на рубежах отдельных населенных пунктов. Освободили города Варка, Ново-място и крупный город Лодзь. После этого наш батальон был выведен во второй эшелон и мы, двигаясь за передовыми частями, очищали территорию от оставшихся войск противника. Двигаясь с боями на запад, подошли к крупному укрепленному городу-крепости Познань. Наша дивизия, обойдя город с юга, продолжала движение на запад.
В окруженной Познани оставались крупные силы противника. Соседняя дивизия несколько дней вела упорные бои с гарнизоном крепости и заставила их сдаться. 29-го января наш полк снова вошел в соприкосновение с отступающими частями противника, заменив шедший впереди нас полк. 30-го января я был вызван в политотдел дивизии, находившийся в машине, движущейся за передовыми частями. Там на заседании политотдела, я был принят в члены коммунистической партии (а кандидатом меня приняли еще в сентябре 1944 года). После возвращения в батальон, вместе с ротой приданных нам танков, двинулись вперед к реке Обра, по которой проходила бывшая граница Польши и Германии. С противоположного берега нас встретили сильным огнем. При попытке переправиться по мосту был подбит фаустпатроном танк, на броне которого мы ехали. Мы стали выпрыгивать на мост и идти вперед. В это время я получил ранение в ногу. Лишь после подавления огневых точек противника огнем нашей артиллерией и танков, нам удалось переправиться на другой берег и занять первое немецкое село. Батальон пошел вперед, преследуя отступающих фашистов. Я с несколькими ранеными бойцами остался в селе. Найдя в деревне лошадь и телегу, мы отправились в тыл к медсанбату, откуда нас направили в полевой госпиталь.
В госпитале я пробыл на излечении более двух недель, после выздоровления получил направление в резерв политуправления армии. В это время наш батальон с передовыми частями дивизии, преследуя противника, подошел к реке Одер, и, с хода, на лодках и понтонах, форсировав реку, закрепился на берегу, завоевав маленький плацдарм. Стали переправляться и закрепляться на плацдарме и другие части.
В течение февраля и марта на плацдарме шли упорные бои. Немцы вели ожесточенные контратаки силами отборных войск СС, при поддержке танков, артиллерии и самолетов. Даже обстреливали переправу ракетами Фау. Однако успеха не имели. Войска армии сумели не только удержать плацдарм, но и значительно расширить и укрепить свои позиции. На плацдарме и вблизи сосредотачивались войсковые соединения нескольких стрелковых и танковых армий, артиллерии. Шла подготовка к прорыву укрепленных позиций противника на Зееловских высотах и дальнейшему развитию наступления на Берлин, последнему логову фашистов.
Находясь в резерве политуправления армии, я внимательно следил за событиями, происходившими не только на нашем участке фронта, но и за положением на других фронтах, а также за действиями наших союзников на Западном фронте, где они вступили на территорию Германии. Нас регулярно собирали и информировали о происходящих во всем мире событиях.

15 апреля 1945 года в Политуправлении мне вручили направление в тот же полк, и тот же батальон, откуда я попал в госпиталь. Утром 16 апреля я переправился через Одер и догнал свой батальон, ведущий бой на Зееловских высотах. Противник упорно сопротивлялся. При поддержке танков, самоходных орудий и штурмовой авиации нам удалось сломить сопротивление, и на третий день боев овладеть позициями немцев. Перед нами открывался путь на Берлин, до которого оставалось менее 90 километров. Вся эта территория до самого Берлина была покрыта глубокоэшелонированными укреплениями. Войска фронта, вырвавшись на оперативный простор, начали преследование противника. Танковые войска быстро продвигались вперед, обходя отдельные огневые точки и укрепления, которые уничтожали наступающие за танками стрелковые части. Скорость продвижения наших войск достигала 20 – 25 километров в сутки. На седьмой день наступления – 21 апреля, мы вступили в пригороды Берлина. Энтузиазм наших войск был высоким, все знали, что осталось недолго до победы, и поэтому старались быстрее достичь Берлина и уничтожить фашистов в их логове.
Наша дивизия наступала на левом фланге фронта, наши соседи слева – войска 1-го украинского фронта – немного отставали. Вступив на южные окраины Берлина, начали вести уличные бои, действуя небольшими штурмовыми группами, при поддержке танков и самоходных артиллерийских установок. 25 апреля мы достигли аэродрома Темпельхоф, где находились самолеты, готовые вывезти Гитлера и его соратников и представителей верховного командования рейха. Самолеты были уничтожены огнем авиации, артиллерии, мы вывели из строя взлетные полосы и имеющуюся технику и оборудование. Войска, охранявшие аэропорт, были уничтожены или взяты в плен.
Двигаясь дальше, форсировали Тельтов-канал, заняли Тиргартен-парк. Нам была поставлена задача: прорываться в направлении имперской канцелярии, где в бункере скрывались Гитлер, его ближние соратники и главный штаб немецких войск. Наше продвижение вперед из-за упорного сопротивления отрядов охранных войск СС, замедлилось. Чтобы не допустить больших потерь наших бойцов, командование не стремилось форсировать движение войск без серьезной артиллерийской подготовки. Действия авиации ограничивались из-за близкого расположения войск противника.
30 апреля наша дивизия подошла на расстояние одного километра к бункеру Гитлера. В ночь на 1 мая на участке нашей дивизии перешел линию соприкосновения войск начальник генерального штаба Вермахта Кребс, который сообщил о самоубийстве Гитлера и просил прекратить боевые действия и начать переговоры о мире. Наше командование поставило условие полной капитуляции. В тот же день перешел линию фронта на нашем участке генерал Вейдлинг – комендант Берлина. Он отдал приказ войскам берлинского гарнизона сложить оружие и сдаться в плен. Это обращение было передано через наши армейские радиоустановки на передовых позициях.
В течение 1 – 3 мая шла массовая сдача в плен войск Берлинского гарнизона. В то же время отдельные эсэсовцы, преданные Фюреру кончали жизнь самоубийством, или группами пытались прорваться с боями через кольцо окружения на запад, к войскам союзников. До 6 мая мы принимали пленных, очищали кварталы города от оставшихся войск, собирали военнопленных и размещали их в оставшихся целыми помещениях. По приказу маршала Жукова комендантом Берлина был назначен генерал Берзарин – командующий 3-й ударной армией, воины которой водрузили знамя над Рейхстагом. По приказу в Берлине оставалась только 3-я ударная армия, остальные армии и соединения выводились из Берлина и направлялись в другие районы Германии. Наша 8-я гвардейская армия должна была располагаться в округе Тюрингия. В то время эта территория была оккупирована американскими войсками, вступившими туда в апреле месяце.
7 мая наш полк получил приказ конвоировать группу немецких военнопленных к месту их расположения в здания бывших военных казарм, южнее Берлина. После сдачи военнопленных охранным войскам НКВД, мы продолжали движение в южном направлении. Останавливались в отдельных городах на несколько дней, и лишь 5 июня 1945 года мы вышли в Тюрингию, оставленную, согласно Потсдамским соглашениям, американцами. Наш полк расположился в городе Рудольштадт. Мы вели охрану демаркационной линии, отделяющей нас от американской зоны оккупации. Кроме того, мы выявляли скрывающихся нацистов и военных преступников. Организованные военные администрации вели работу по налаживанию жизни немцев в городах и населенных пунктах. В 1946 году наш полк дислоцировался в городе Иена, знаменитом заводом Цейса, выпускающим оптические приборы и оборудование, а также старинным университетом. Находясь в этом городе, мы помогали демонтажу оборудования завода Цейс и отправке его в Советский Союз. Кроме того, выявляли оставшихся специалистов завода и отправляли их в Советский Союз для участия в монтаже оборудования.
Мы жили в бывших казармах и домах, освобожденных от немецких жителей.
В 1946 году мне был предоставлен кратковременный отпуск домой. На поезде я доехал до Москвы и оттуда до Уфы. В Уфе жил в семье Абдуллы-агая, бывал и у Биби-апа. Побывал в театрах, кино и в цирке. Съездил и в деревню к отцу, по пути останавливался в Челябинске. Возвращаясь, в Москве сел на самолет, так как опаздывал, прилетел в Берлин через Вильнюс.
Продолжал службу в том же полку в Иене. К этому времени отношения с союзниками ухудшились, поэтому в полку усилили боевую и политическую подготовку. Мне предлагали поехать учиться дальше военному делу, но мне хотелось вернуться домой, и продолжать учебу по гражданским специальностям. Отказавшись от продолжения учебы в военном училище, написал заявление о демобилизации. Моя просьба была удовлетворена и, в апреле 1947 года, я был демобилизован.
Возвращался поездом через Варшаву-Брест-Москву. В Москве перешел на поезд, идущий в Уфу. Несколько дней прожил в Уфе в семье Абдуллы-агая, также вернувшегося с фронта, затем поехал в родное село Акъяр, куда прибыл в конце апреля месяца. Радушно встретили меня отец и родственники.