Прошло уже больше 70-ти лет, а зарево прошедшей войны еще долго будет полыхать в сердцах и освещать лица, оставшихся в живых немногочисленных ветеранов и нас, послевоенное поколение.

Тема войны и все, что связано с ней, нам особенно близко, так как всю свою сознательную жизнь мы прожили рядом с людьми, которые прошли горнило этой самой страшной, кровавой, жестокой и разрушительной войны в истории человечества.

И как бы современные апологеты переписывания истории не пытались нивелировать значение Советской Армии и советского народа в победе над фашизмом, мы то хорошо знаем на чьи плечи легли все тяготы и горести прошедшей войны, «ибо нет в России семьи такой, где бы не памятен был свой герой».

Есть такой герой и в нашем роду. Зовут его - Дмитриев Михаил Павлович.

Родился Михаил Павлович 17 сентября 1922 года. Судьба подарила ему долгую и плодотворную жизнь - 90 лет. Были в этой жизни и боль разочарований, и поражений, и радость побед. Была и самая страшная страница – Великая отечественная война 1941-1945 гг. и 2 года 7 месяцев фашистского плена.

До начала войны,  летом 1940 года, дядя Миша закончил среднюю школу и сразу был призван в армию и направлен в полковую школу младших командиров в Одесской области. Часть дислоцировалась на реке Днестр и охраняла Одесский водозабор. Здесь служил и учился до апреля 1941 года. В апреле 1941г. он заболел и был направлен в госпиталь. После лечения ларингита (полной потери голоса) Михаил Павлович был отправлен в г.Ордженикидзеград (Бежица) Орловской области, (ныне г.Брянск) на долечивание для восстановления голоса. В мае 1941 года, когда молодой организм полностью победил болезнь, он едет в Смоленск на смотр художественной самодеятельности, как участник оркестра струнных инструментов дворца культуры, где познакомился с кавалером своей старшей сестры Алевтины, Платовым Сергеем Дмитриевичем, будущим отцом сестер Платовых – Люсей, Таней и Олей.

Наступило лето 1941 года, 22 июня. Михаил Павлович является в городской военкомат с просьбой отправить на фронт, но ему, как почти закончившему школу младших командиров, присваивают звание сержанта и назначают инструктором, обучать военному делу истребительные и диверсионные группы будущих партизан. Однажды, вместе с группой, которую готовил, послали под Смоленск, участвовать в ликвидации немецкого десанта. Это была непростая задача, так как немцы владели русским языком и были одеты в советскую военную форму. Когда немцы прорвались к Брянску, Михаила Павловича направляют в действующую армию в г.Орел и на железнодорожный вокзал Брянск-2 его провожает старшая сестра Алевтина Павловна. После прибытия на сборный   пункт его отправляют в запасной полк командиром пулеметного расчета, где через несколько дней, он вступил в первый бой с фашистами на реке Оке. Бои были тяжелые. Окопы располагались в нескольких метрах друг от друга, связи никакой. Еще не прошла паника первых дней войны. Немецкие танки, боясь «коктейлей Молотова» (бутылок с горючей смесью), близко не подходили, однако три психические атаки пехоты пережил. Это было трудно. Знал ли девятнадцатилетний парень, занимающийся спортом, играющий на мандолине, участвующий в городских олимпиадах, легко решающий задачки по математике, какие ужасы и страдания военных лет ему придется пережить и выжить всем смертям назло.

Бои на Оке продолжались несколько суток. Голодные, без воды, без помощи соседей справа и слева, сражались, с превосходящими силами врага, эти молодые люди не на жизнь, а насмерть. Когда от полка осталась одна рота был получен приказ отступать в сторону Ельца. Дорога была трудная, с боями, несколько раз полк почти оказывался в окружении, но всегда удавалось вырваться. Когда дошли до Воронежа всех выживших и раненых погрузили в теплушки и отправили на переформирование на Урал. Весь ноябрь 1941 года продолжалось формирование частей и в начале декабря свежие части отправили под Москву. С марша сразу в бой, задержать немцев, рвавшихся к Москве. После ожесточенных боев, оставшихся в живых отправили  в Серпухов, где он попал в 1281-й полк 60-й дивизии. Стояла суровая снежная зима и после нескольких боев командир дивизии решил создать из бывших спортсменов роту лыжников-автоматчиков. Начались рейды в тыл врага, обучение прыжкам с парашютом.  

Всю осень 1941 года и до февраля 1942 года шло сражение за Москву, в котором принимал участие и мой отец Сергей Дмитриевич. В битве были задействованы войска Западного, Калининского и Брянского фронтов общей численностью 1250000 бойцов.

В одном из наступлений 10 февраля 1942 года Михаил Павлович получил свое первое ранение и упал в овраг, откуда не мог выбраться из-за перебитой кости правой ноги. Всю ночь он пролежал в сугробе и только утром его нашли и отправили в медсанбат. Из медсанбата его вместе с другими ранеными отправляют самолетом в эвакогоспиталь города Ефремов, а оттуда в г.Пугачев Саратовской области. Раненых везли в теплушках, это такие товарные вагоны в которых устанавливалась «печка-буржуйка», и которые были описаны в повести Веры Пановой «Спутники». Здоровый, тренированный организм восстановился быстро и в апреле 1942г., когда после выписки направили на Ленинградский фронт, в голове у девятнадцатилетнего парнишки мелькнуло «никогда не был в Ленинграде, поеду посмотрю». Поехал, посмотрел. Прибыл в 86 стрелковую дивизию 330 стрелковый полк, расположенный в Невской Дубровке. Здесь его назначают командиром отделения, а 16 сентября - политруком роты.

 Все лето 1942 года шли бои за обладание плацдармами на левом берегу Невы. Потери были большими и полк пополнялся подразделениями моряков и ополченцев. В сентябре началась первая операция по снятию блокады и полк в очередной раз форсировал Неву и, потеряв во время переправы, почти половину личного состава, захватил плацдарм на левом берегу.  Была команда идти вперед и они шли. Задача стояла расширить плацдарм и удержать его как можно  дольше любой ценой. Вскоре наступление захлебнулось и остатки полка перешли к обороне. Помощи ждать было неоткуда. Через несколько дней, во время атаки немцев получил ранение в левую ногу осколком танкового снаряда. Вырвал его и перевязал ногу, но через несколько дней нога сильно воспалилась и поднялась температура, от потери крови потерял сознание, а когда очнулся, увидел рядом с собой двух фашистов и двух пленных солдат. Понял – плен.

«Вы живые знайте,

Что с этой земли мы уйти не хотели, и не ушли.

Мы стояли насмерть у темной Невы.

Мы погибли, чтоб жили вы»     

Душераздирающая надпись на памятнике. Пропал без вести 27.09.1942 Ленинградская обл., Всеволожский р-н, п. Невская Дубровка, левый берег р. Нева

Отволокли в сарай. Выбиваясь из последних сил успел спрятать документы и награды. Отвели на допрос, но не разговаривали, пару раз ударили и оттащили обратно в сарай. Так прошло два дня. Потом погрузили в теплушки и отправили в лагерь военнопленных в Гатчину. По прибытии на станцию выгрузили, построили в колонну и погнали в лагерь. Трудно представить, как молодой парень, раненый, с высокой температурой шел в колонне пленных. Где взялись силы, чтобы не упасть и не быть убитым. В лагере среди пленных был военный хирург, у которого из медицинских инструментов был только перочинный нож. И он рискнул, предложил Михаилу Павловичу сделать операцию. Без анестезии, в жутких условиях, несколько раз терял сознание, но рана была почищена и зашита. К счастью удачно, гангрена не началась, но стопа не двигалась. Помощь этого хирурга на несколько лет отсрочила ампутацию ноги. Но кто-то донес, что Михаил Павлович был политруком. Через две недели два полицая потащили на допрос. Политрук, командир? Вопросы повторялись вновь и вновь, вперемежку с побоями, но, слава богу, не растреляли. Отправили в тюрьму г.Шауляй. Тюрьма представляла собой старинный пятиэтажный замок. Фашисты регулярно вызывали на допрос и ожесточенно били. Заставляли стать пропагандистом и уговаривать солдат сдаваться в плен. Конечно не соглашался. Опять били. Терял сознание и это помогало выжить. Так продолжалось 2 месяца, с 15 октября по 15 декабря. В камере было еще двое военнопленных. Один из них готовил побег и Михаил Павлович тоже согласился бежать. И хотя стопа была парализована, двигаться он мог, хоть и медленно. Из тюрьмы выход был один, снять решетку с окна и на руках передвигаясь по кабелю добраться до вышки, на которой должен был стоять часовой, который согласился помочь, и должен был отключить прожектор. Тюрьму охраняли не только немцы, и среди остальных оказались те, с кем можно было договориться. Побег удался. Но попали в облаву. Из-за больной ноги быстро бежать не мог, и фашисты с собаками стали догонять. Поняв, что вдвоем не уйти, предложил товарищу уходить одному, а сам спрятался в стоге сена. Однако немецкие овчарки нашли беглеца и, хотя с одной овчаркой дядя Миша и справился, его схватили и увезли в гестапо, а по после допроса отправили в тюрьму г.Вильнюса. В тюрьме просидел с января по июнь 1943 года, а затем отправили в Каунас в штраф-лагерь. В этом лагере переводчик по имени Костя, сочувствуя худому, изможденному, раненому и избитому пленному поручил рабочим кухни включить дядю Мишу в кухонную команду, где он смог немножко подкормиться сырой картошкой.

В лагерном бараке под нарами прятались евреи, на нарах лежал дядя Миша. Собаки, чувствуя присутствие людей под нарами, начинали громко лаять, но немцы, вероятно считая собак особо сознательными, думали, что лают они на пленного русского и проходили мимо. Так были спасены несколько человеческих жизней. 

Из этого лагеря, в августе, Михаила Павловича отправляют в лагерь военнопленных в районе Калвария на границе с Пруссией. В этом лагере немного приодели, дали гимнастерку и деревянные колодки. Здесь познакомился с группой пленных, готовящихся к побегу при отправке в Германию. После погрузки в поезд, с помощью гвоздя, расковыряли щели в деревянном полу и отодрали несколько половиц. Спускались вниз и аккуратно ложились между рельсами, но побег опять не удался. Часовой в последнем вагоне заметил беглецов, открыл огонь и их схватили. Михаила Павловича вместе с другими беглецами заставили выкопать могилу и начали расстреливать.  Дядя Миша рассказывал, что после выстрелов он упал, так как разрывная пуля раздробила тазобедренную кость. Но, как он говорил, мне повезло, потому что немцы решили второй раз не расстреливать и привезли в лагерь г.Гумбинен на территории восточной Пруссии. В этом лагере военнопленные работали на кожевенной фабрике. В составе этой команды был врач и он договорился с немецким врачом о проведении операции и наложении гипса. Немецкий врач операцию сделал, гипс наложил, но через некоторое время эсесовцы содрали гипс и, в октябре (по карточке военнопленного в феврале 1944г.), отправили в концлагерь Сувалки в Польше, в котором находился до августа 1944 года. В этом лагере ежедневно умирало по 300 человек. Целые бараки были полны больными туберкулезом. В августе 1944 года фронт проходил в 20-ти км от лагеря и он решил бежать. Михаил Павлович договорился с похоронной командой, что его вывезут вместе с трупами, которые бросали в ров за воротами лагеря, и там думал дождаться своих. Два дня пролежал с трупами, но фронт не двигался, и он не выдержал и вернулся. Немцы его избили и отправили в карцер. Вскоре лагерь эвакуировали.  Погрузили в вагоны, забитые людьми настолько, что до прибытия в горы Гарц, Северная Германия, пришлось все время стоять, что при таком ранении было настоящей пыткой. Там он попал на работу в каменоломню, но из-за ранения дядя Миша не мог работать и его опять избили и отправили в карцер, а затем в тюрьму в Магдебург, где находился до февраля 1945 года, откуда его переправили в лагерь инвалидов в Альтенграбов, где держали всех непригодных для работы и русских, и французов, и англичан, и поляков, поэтому лагерь был разделен на зоны, и кормили всех по разному. Рацион советской зоны был таким: 150 грамм хлеба и поллитра баланды. В воскресенье к хлебу выдавали немного маргарина. При таком пайке многие опухали от голода. на опухших людей нападали вши и блохи. Михаил Павлович не опухал, а медленно превращался в скелет. В этом лагере была одна особенность, небольшой оркестр русских народных инструментов. Развлекалось лагерное начальство мелодиями «унтерменш». В этот оркестр попал и мой герой – играл на мандолине. Оркестрантам представился случай выступить перед начальством, которое приехало с проверкой в лагерь от Красного креста. И вот в большом бараке в присутствии начальства и военнопленных, окруженными эссесовцами с овчарками  звучат русские народные мелодии. И вдруг в напевные русские мелодии врывается музыка, известная по обе стороны фронта и русским, и немцам – это гимн Великой отечественной войны «Священная война» Лебедева-Кумача. При ее звуках – оцепенели все: и зрители, и охрана, и даже псы натянули поводки не понимая, что делать. А ведь эта мелодия звучала не в доме культу ры, и не в кремлевском дворце съездов, а в бараке фашистского концлагеря и присутствовавшие военнопленные запели. Стрелять немцы не рискнули в присутствии представителей Красного креста. А когда песня закончилась, охрана занялась своим привычным делом: набросилась на оркестрантов, избила и отправили всех на 21 день в карцер. Каким-то чудом моему герою удалось бежать! Помог шофер-француз. Однако, в сторожке, где ему удалось укрыться, немцы его обнаружили и отправили опять в лагерь и поставили у столба посредине аппельплаца на целые сутки. Шевелиться было нельзя: за малейшее движение грозила смерть.

В конце апреля 1945 года фронт находился недалеко от лагеря. Эссесовцы лагерь покинули, оставив в охране только стариков и молодых новобранцев. В советской зоне пленным удалось обезоружить охрану, снять часовых с вышек, захватить оружие и взять лагерь в свои руки. Над полицаями и власовцами, которые особо зверствовали, был устроен суд и скорая расправа.

На помощь оставшейся охране подошла команда эссесовцев. Но такова была жажда жизни и вера в скорую победу, что измотанные, голодные пленные продолжали сражаться до 3 мая, когда к воротам лагеря подошел американский танк. Эсесовцы сразу исчезли. В лагере, кроме пленных, никого не осталось. Танк уехал, приехали грузовики и забрали всех иностранцев. Из советской зоны (300 человек) половина уехали в американскую зону, остальные остались ждать своих. 

5 мая 1945 года подошли советские войска и оставшиеся пленные были отправлены в полевой госпиталь. Вес моего героя к тому времени был 30 кг. В полевом госпитале переодели в американский «секонд хэнд», подкормили, подлечили и хотя и с костылями «поставили на ноги». Потихоньку стал выходить на прогулку. И вот в одной из таких прогулок дядя Миша встречает молодого лейтенанта, который «ничтоже сумняшеся» подходит к моему герою и задает подлый вопрос: «Что, отсиделся?», и дядя Миша сорвался: всю боль, обиду и горечь несправедливости вложил он в этот удар. Лейтенанту мало не показалось. Но еще действуют законы военного времени, и за такие «выходки» полагается трибунал. И вот Михаил Павлович сидит перед «тройкой» и отвечает на вопросы. Он прекрасно понимает, что суд будет скорым, а приговор суровым. От такой несправедливости слезы сами собой наворачивались на глаза. В конце допроса один офицер из «тройки», внимательно присматривающийся к Михаилу Павловичу, задает ему вопрос: «Парень, а ты меня не узнешь?». О, чудо! Этот офицер оказался его сокамерником по Шауляйской тюрьме, которому мой герой подарил жизнь. Он и подтвердил все сказанное Михаилом Павловичем. Глухо и беззвучно разрыдался дядя Миша, осознав, что будет жить. Следующим был пересыльный лагерь в Гродно, где тоже тщательно распрашивали о том, что пришлось пережить. И, наконец, в июле 1945 года мой герой уезжает домой, в Бежицу.  

Наступил долгожданный мир. Послевоенная жизнь оказалась тоже нелегкой: разруха, голод, неустройство. Однако, не рвутся бомбы и не гибнут люди. И здесь мой герой одерживал победу одну за другой. Во-первых, выдержал двенадцать операций в институте нейрохирургии им.Мечникова в Ленинграде в 1947 году. Врачи пытались ампутировать ногу ниже колена, чтобы была возможность носить протез, но, к сожалению, это не удалось. И всю оставшуюся жизнь Михаил Павлович ходил на костылях. При этом, танцевал, плавал, катался на велосипеде. Это ли не победа?! 1947 год оказался для Михаила Павловича особенным. В институте его выхаживала доктор Рита Давыдовна, ставшаяся последствии его женой. Затем, вернувшись в Брянск, работал и учился одновременно в Брянском машиностроительном институте и, заочно, в Орловском педагогическом. После отличного окончания института работал на стальзаводе, преподавал в институте, работал на автозаводе, растил детей, воспитывал внуков и правнуков. Всюду где работал пользовался огромным авторитетом среди коллег, знакомых, близких и родных, служил им примером мужества, благородства и человечности. 

Михаил Павлович покинул этот мир в январе 2013 года, прожив в счастливом браке с Ритой Давыдовной почти 65 лет.

И все вышесказанное оставил людям. Ведь все остается людям: и доброе, и злое, и благородство, и низость, и добросердечность, и черствость. В этом наше забвение, или бессмертие.

Пусть эти записи будут письменным памятником и жизненным напутствием последующим поколениям нашего рода о человеке благородной души, сильного духом, бесстрашного и очень надежного 

– Михаилу Павловичу Дмитриеву. 

Воспоминания записаны племянницей Платовой Людмилой Сергеевной и сыном Дмитриевым Игорем Михайловичем.
 

Лето 2018 года.            Полтава, Санкт-Петербург.