"Стрелок 44 бригады Егоров Василий Илларионович получил сквозное пулевое ранение верхней челюсти с повреждением кости и твердого неба, по поводу чего с 1 мая 1942 года находился на излечении в АППГ г. Осташков (предыдущие этапы – ЭП 62), из которого выбыл 9 мая 1942 года в ЭП 76".

Эти данные удалось получить при запросе в Центральный архив военно-медицинских документов (г. Санкт-Петербург) на основании имевшихся у нас в семье сведений о ранении моего деда – Егорова Василия Илларионовича (1923 – 1975). К сожалению, в живых я его не застала. Дед умер от болезни, когда моей матери было 15 лет. Всё, что мне было известно до недавнего времени по её рассказам – то, что дед ушёл на фронт, едва ему исполнилось 18 лет, провоевал около года, получил сквозное пулевое ранение в верхнюю челюсть, долго находился на излечении в госпиталях, после чего вернулся в родные края инвалидом III группы и трудился в тылу. Ни боевого пути, ни наименования военного подразделения, в котором воевал мой дед, мы не знали. Да и не любил он рассказывать о суровых фронтовых буднях – уж слишком страшными были те дни и воспоминания о них. И вот, наконец, документы Центрального военно-медицинского архива пролили свет на неизвестные нам страницы его боевого пути…

По иронии судьбы 22 июня 1941 года Василию Илларионовичу исполнилось 18 лет, и в первые дни войны он ушёл на фронт. Он был вторым ребёнком в семье председателя Покрово-Чичеринского сельсовета Избердеевского района Тамбовской области Егорова Иллариона Алексеевича (1900 – 1943) и местной крестьянки Ефросинии Алексеевны (1901 – 1980). Сестра Клавдия и младшие братья Иван и Николай трудились в тылу в местном колхозе. На фронте Василий принимал участие в обороне подступов к Москве и в дальнейшем продолжал сражаться на западном направлении. В 1942 году он значился рядовым в составе 44-й Отдельной стрелковой бригады 1-й Ударной армии Северо-Западного фронта. В конце ноября 1941 года бригада прибыла из Красноярска под Москву в район Дмитровского шоссе на северной окраине столицы и с 1 декабря участвовала в контрнаступлении, отметившись захватом деревни Степаново и станции Шаховской. 15 января 1942 года бригада была отведена в район г. Клина, где получила 1500 человек пополнения. Возможно, в числе этого пополнения и был рядовой Василий Егоров. 21 января бригада была выведена в резерв Ставки ВГК, а с 20 февраля перешла в подчинение Северо-Западному фронту для уничтожения окруженной под Демьянском группировки немцев из 7 дивизий и заняла оборону у деревни Новосвинухино на Рушенском направлении. Потери в ходе упорных боёв были колоссальные. В марте 1942 года бригада оказалась в окружении немецких войск и по выходе из окружения насчитывала в своём составе всего 250 человек.

17 апреля, в силу тяжелой сложившейся обстановки на фронте армии, бригада была переброшена на оборону деревни Рамушево под Старой Руссой. Противник при поддержке танков, артиллерии и авиации бешено рвался к реке Ловать, стремясь соединиться с частями 16-й немецкой армии, находившейся к тому времени в окружении в районе города Демянск. 44-я бригада воевала в условиях болотистой и лесистой местности. Тяжесть условий усугублялась наступившей весенней распутицей. Талая вода заливала стрелковые ячейки, окопы и блиндажи. У бойцов шинели, валенки насквозь промокали, от переохлаждения опухали ноги и руки, многие болели воспалением лёгких, гриппом. Подвозить боеприпасы и боепитание в болотистой местности было практически невозможно. Кроме того, с 26 марта пути снабжения оказались в зоне боевых действий и постоянно обстреливались вражеской артиллерией и авиацией. С 4 апреля вместо станции Любница была определена новая станция снабжения – город Осташков на железной дороге Бологое – Великие Луки. Новый тыловой район был совершенно не оборудован. Здесь среди лесов, болот, рек и речушек не было ни одной шоссейной или хотя бы улучшенной фронтальной и рокадной дороги. Весь район северо-западнее Осташкова с мягкими торфянистыми почвами стал, по сути, недоступным для любого вида транспорта. Все автомобили, трактора встали, войска перестали получать боеприпасы, продовольствие и фураж. Все немногочисленные инженерные части и местное население прокладывали лежнёвки. Суточная норма расходов боеприпасов, установленная в 1-й Ударной Армии, составляла 5 патронов на винтовку, 50 патронов на пулемёт, 5 снарядов на орудие полковой артиллерии. Не выдерживали отощавшие за зиму лошади. Ежедневно от каждого батальона снималась одна из рот или создавалась сборная команда, которая направлялась за 30-40 км на дивизионные склады. Люди слабели. Продуктовый паёк сокращался. Для улучшения обеспечения продовольствием 1-й Ударной Армии Ставка ВГК 15 апреля направила на Северо-Западный фронт 15 самолётов ТБ-3 из состава авиации дальнего действия и 8 самолётов ПС-84 от Гражданского флота. Однако в прифронтовой полосе не было ни аэродромов, ни пригодных для посадки площадок. Продукты и снаряды приходилось сбрасывать в районы боевых действий по ночам. Самолёты ТБ-3 взлетали с аэродрома Монино, на участке от станции Пола до места выброски пролетали на высоте 1000 – 1200 м по узкому коридору шириной 10-15 км и не раз подвергались обстрелу немецких войск, расположенным по обеим сторонам коридора. Поэтому питание войскам поступало в очень мизерном количестве. Однако вопреки всем трудностям, войны 44-й особой бригады продолжали вести упорные бои в районе села Большие Гривы на Рушинском направлении до 29 апреля. К этому моменту в бригаде осталось всего 52 бойца. Командир бригады полковник Субботин был тяжело ранен, комиссар бригады старший батальонный комиссар Алехин – убит, начальник штаба бригады подполковник Юрьев – ранен. Все тылы бригады были израсходованы как стрелки.

В этих страшных боях за «Рамушевский коридор» в конце апреля 1942 года Василий Илларионович и получил сквозное пулевое ранение верхней челюсти. С передовой он был направлен в эвакоприёмник №62 в село Верескуново, а оттуда 1 мая поступил в автоподвижной полевой госпиталь №3037 в г. Осташков. Очевидно, там Василию Илларионовичу была сделана операция на верхней челюсти, и уже 9 мая он потупил в эвакоприёмник №76 в деревню Любимки Осташковского района и направлен на дальнейшее излечение в тыловые госпитали. Так в 18 лет мой дед стал инвалидом III группы. Около года он находился на излечении в госпиталях, после чего был демобилизован в 1943 году. По возвращении на родину ему пришлось взять на себя заботу о семье, так как отец скончался в том же году от болезни.

Между тем, остатки 44-й бригады, в которой воевал мой дед, 29 апреля 1942 года в качестве пополнения были переданы соседней 27-й бригаде, а оставшийся начсостав отведен в тыл Армии для укомплектования 62-й особой стрелковой дивизии.

Здесь из всех щелей и нор

Автоматы бьют в упор.

Сам не знаю, кем он назван:

«Рамушевский коридор».

Ни тропинок, ни дорог.

Мир, взведенный, как курок.

Здесь пристрелян каждый камень,

Каждый куст и бугорок.

Здесь наш быт похож на бред.

Здесь с ума нас сводит свет

От прибитых прямо к небу

Ослепительных ракет.

Смерть в тебя вперяет взор

Сквозь оптический прибор.

Сколько нам он стоил жизней,

«Рамушевский коридор».

То ползи, то сразу в бег,

То спеши зарыться в снег.

Только здесь понять сумеешь

Всё, что сможет человек.

Кто покуда не убит,

На снегу вповалку спит.

И земля дрожит от взрывов,

Будто впрямь её знобит…

Так и помню я с тех пор

Обгорелый черный бор

И четырежды проклятый

«Рамушевский коридор».

                                          Михаил Матусовский

Но Егоровы продолжали сражаться с врагом. В ноябре 1943 года младший брат Василия – Иван Илларионович, в возрасте 17 лет был призван в ряды Красной Армии. С декабря 1944 года он служил шофёром взвода управления 3 дивизиона 163-й Отдельной гаубичной артиллерийской бригады БМ I Украинского фронта. Красноармеец Егоров проехал по дорогам войны на своей боевой машине ЗИС-5 без единой аварии и поломки, показал себя отважным бойцом, знающим своё дело как шофёр, отличился в боях за г. Глагау и был представлен к награде орденом «Красная Звезда».