Об этой необыкновенной женщине всё ещё (прошло уже 42 года со дня её смерти) люди говорят только хорошие слова. Она была дорогим и близким человеком для своего сына. Мама вспоминает, как она приезжала к нам на дачу в Малаховку, собирала вишню, делали вареники. Тётка Шура говорит: «Была доброй, отзывчивой, высшего ранга»… А я помню, что она была жуткой модницей и потрясающе красивой женщиной. Я до сих пор ношу её знаменитые серёжки – слоники, бусы, часы и все украшения. Влезаю ещё во многие её наряды и щеголяю с её сумочками. Шкатулки, которые перешли мне по наследству, хранят тот самый запах, который был в них в её квартире на Садовом, когда она разрешала мне высыпать на диван все свои «ценности». Я помню всю обстановку на Писцовой, в её крохотной комнате в коммуналке, где был широченный подоконник и тяжёлые портьеры. Квартира на Садовом была, по моим представлениям четырёхлетнего ребёнка, верхом совершенства, потому что там отсутствовали пороги (через них, вернее, через то место, где они обычно должны были быть, старательно перешагивал маленький брат), был чёрный кафельный пол, блестящий, как мои любимые туфли, торшер, полированная мебель и много места. Впечатление портило только колючее одеяло, которым меня укрывали, когда я спала на двух сдвинутых креслах. Она водила меня к себе на работу, где её коллеги-преподаватели английского задавали мне дурацкие вопросы (мне не нравился язык, а она мечтала, чтобы я знала его в совершенстве. Спустя годы её подруга Белла, моя преподавательница, узнав, что я отлично закончила университет, сказала, что Миррочка была бы на седьмом небе от счастья, если бы дожила). Мирра водила меня в театры (у меня был особый наряд из бархатного платья, лакированных туфелек и театральной сумочки на цепочке), к своим подругам и приятельницам, покупала глазированные сырки по 15 копеек, играла со мной в диковинные настольные игры и разучивала английские стишки. Завистью всего детского сада были две чешских брошки, подаренные Миррой мне к какому-то празднику… Мне думается, что моя судьба сложилась бы иначе, если бы она была с нами…
У нас хранится старая военная фотография, где бабушка сидит рядом с английским лётчиком... На обратной стороне надпись: "А в жизни вы ещё бОльшая красавица, Миррочка..."