Отец моего отца, мой дедушка - САЛЬНИКОВ Максим Иванович.

Дед Максим. Все мое дачное детство связано с ним. Это дед открыл мне звуки леса, запахи трав, вкус ягод и грибов.

Это он каждый день, возвращаясь вечерней электричкой из Москвы, приносил мне вафельный стаканчик пломбира. На сливочную розочку, которая украшала мороженое, продавцы клали кусочек сухого льда, и дед в своих белых парусиновых тапочках, светлых брюках и такой же светлой тенниске бежал два километра от станции до дачи, чтобы порадовать свою  «маленькую атаманшу». Я бросала лед в огромный бак с водой и смотрела, как вода пузырится, шипит и шкварчит, а лед, как ошпаренный, носится по певерхности из угла в угол, на глазах теряя и свою силу, и свои размеры. Я называла эти кусочки льда кометами. Дед не возражал.

Зимой дед водил меня в зоопарк, который находился рядом с их домом, на пересечении Ленинского проспекта и площади Гагарина. Там можно было гладить и кормить с рук все обитаемое зверье. И именно этот маленький зоосад запал в мое детское сердце, как самое доброе место для животины.

Небритым я деда не видела ни разу в жизни. Казалось, этот ритуал никогда не закончится – каждое утро ты просыпаешься, а на крыльце дед зубным мятным порошком чистит свои тапочки, потом на висящем кожаном ремне оттачивает лезвие опасной бритвы, наносит на лицо густую-прегустую пену и, не глядя в зеркало, выбривает щетину за считанные секунды. Это так страшно, когда без зеркала. И так здорово, что дед такой…

Я вообще никогда не видела и не слышала, чтобы дед на кого-то мог разобидеться и разозлиться. Никогда. Ни разу. Бабка его за это презрительно звала дундуком. А он, сын сельского учителя истории называл ее всегда только Шурочкой.

Деда не стало, когда мне было четырнадцать. Тромб.

И мое белостолбовское детство закончилось навсегда. Один раз я только приехала на дачу. Собрала в лесу букет из его любимых белых фиалок, оставила его на веранде, как он любил, и была такова…

Уже после его смерти узнала, что дед воевал. Не знаю почему, но даже не поверилось. Дед, такой мягкий, такой «не солдатский», такой мирный…  оказывается, был дважды серьезно ранен.

Первое боевое крещение -  битва за Сталинград в составе 24-й армии Донского фронта (командующий К. Рокоссовский).

В один из январских дней 1943 года осколок мины угодил в беспартийную грудь военного инженера  3-го ранга 10-й танковой бригады. И угодил, сволота, серьезно – в госпитале дед провел 10 месяцев.

А уже с ноября 1943 года в составе 288-го артиллерийского полка 1-го Прибалтийского фронта, освобождал Белоруссию. 

Сегодня в месте, где сходятся государственные границы Беларуси, Латвии и России, расположен небольшой городок Верхнедвинск, который известен миру, как город Дрисса, в котором было еврейское гетто. Из восьмисот двадцати пяти евреев было убито семьсот девяносто шесть.

В бою за освобождение Дриссы 5 июля 1944 года дед был ранен, и его госпитальная жизнь продолжалась снова долгие десять месяцев - до мая победного 45-го.

P.S.  Звание: военинженер 3 ранга в РККА с 1942 года Место призыва: Таганский РВК, Московская обл., г. Москва, Таганский р-н  № записи: 80161368